Злоключения поросенка -2,

25.01.2006 в 00:33

Сам себе ПАСЕ

***

Капрал Джордж Ливер, толстый и краснолицый, отхлебнул прямо из бочонка добрый глоток эля, привстал с массивного чурбака и передал выпивку сержанту Ругерту Хангеру, седому и массивному, словно поросший лишайником валун.Третий караульный, Питер Паркер, прозванный товарищами за кротость и незлобивый нрав Пауком, подбросил ветку в костер.

Господа сегодня отплясывали на балу, вероятность того, что в эту ночь его сиятельство полковник Окделл, или кто-нибудь еще притащится проверять караулы, равнялась вероятности сошествия с небес Создателя, и проводить время в темноте и холоде деревянной караульной будки храбрым войнам не хотелось. Поэтому, отойдя чуть в сторону от ворот, так, чтобы свет костра скрывали толстые стволы парковых деревьев, караульные наслаждались теплом и неторопливой беседой, а еще элем, который Паркер приволок вчера из города. С закуской было хуже – свою дневную пайку солдаты прикончили еще засветло.

- До чего же жрать хочется! – глубокомысленно изрек Ливер и с завистью покосился в сторону королевского дворца – живут же люди! А наш нас только баснями кормит, про Великую Талигойю. Гвардейцы королевские ни в чем отказа не знают, а мы… А все потому что командир у нас бестолочь, сделал он мне милость, снизошел, поговорил: - «Скажи любезный, готов ли сражаться за Его Величество?» И аж целым таллом пожаловал! Я на него теперь краюху хлеба не куплю! Хочешь моей верности – гони золото, выпивку и закусь и не жди слишком многого!

- Ничего, парни, недолго нам осталось тут торчать – проворчал сержант Хангер и снова пустил бочонок по кругу.

- Почему, недолго? – подался вперед Ливер.

- Потому что в победу нашего славного королька во всей Олларии, тьфу…Ракане верит разве что его сопливое сиятельство, наш господин полковник. А вот придет весна, дороги просохнут, и заявятся сюда с севера бергеры, а с юга кэнналицы – и помяните мое слово, повезет тому, кто унесет ноги. Я с регулярами разок переведался и больше не хочу.

- Мало того, что нам не платят как должно, нам даже пограбить не дали! – Паук, моложавый красавчик со злыми глазами, хлебнул эля и сплюнул под ноги - почему мы сами не можем взять то, что нам нужно? Я долго так сидеть не буду! Вот с караула сменюсь и в город…

- То-то тебя, такого умного, в прошлый раз комендант и прихватил. И повесил бы, кабы щенок нам не доверял. Слава Создателю, и от дураков бывает польза.

Паук разразился проклятиями в адрес проклятого «лягушатника».

- Хангер, а что делать то будем, я с бергерами воевать не нанимался! – похоже капрал не на шутку испугался.

- Надо обождать, сейчас уходить рано, холодно, снег, деревья голые – все как на ладони. Свои догонят - повесят, на чужих нарвемся – тоже повесят. Весны ждать надо.

- Вот как надо будет сделать –влез Паркер - как наша очередь в карауле будет, дом нашего командира охранять, мы к нему в гости сходим, прибарахлимся и ноги в руки!

- В доме добра - без счета! – у Ливера алчно вспыхнули маленькие глазки - Всем восьмерым по гроб жизни хватит и еще останется.

-То-то и он что по гроб! Вы, дурачье, что, совсем ума лишились? – проворчал седой сержант. – Забыли: не буди лихо, пока оно тихо. Дом Ворона трогать нельзя. Я вот оттудова нитки не возьму и вам не советую.

- Это еще почему?

- Потому что он продал душу Чужому, и тот его охраняет, а врагов его со свету сживает!

- Детские сказки – буркнул Паук тихо себе под нос. В Создателя, равно как и в Чужого, он не верил, но посмеяться над сержантскими бреднями в открытую не решился. В полку у него была репутация крутого парня, который в случае чего полезет в карман не за словом, а за бритвой, но с Хангером он предпочел бы не связываться. Сержант в молодости промышлял на большой дороге и прочитал отходную молитву не по одному десятку бедолаг, которых он отправил кого в Рассветные Сады, а кого в Закат.

Слух у Хангера оказался звериный.

- Мне бы шесть лет назад кто сказал, что можно с армией пройти через эти проклятые болота и не потонуть, я бы тоже решил, что детские сказки. Только видать, Ворон знатный сказочник! И слуга Леворукого, не к ночи будет сказано! - Хангер схватился за эсперу и забормотал первые слова молитвы: - «Создатель наш, храни нас грешных, ждем тебя и на тебя уповаем…» Старый разбойник был весьма набожен.

- Что же он тогда в тюряге сидит? – поинтересовался Паук.

- Значит надо ему, злыдню, потому и сидит! – отрезал сержант - Вот скажи, ты ради этой жирной свиньи шею подставил бы?

- Еще чего?! – хмыкнул Паук.

- Вот! Кэнналиец тебя не дурней. Должен понимать, что даже если повезет до эшафота добраться, там изрешетят свинцом и вся недолга! А он поехал, и заметь – живехонек! Смотри дальше: такого врага любой сразу под топор пристроил бы, раз уж сам приплыл в руки, и это Ворон понимать был должен. Только у королька нашего кобылосвинского ума хватает Ворона не трогать, а со всем решпектом в Багерлеях содержать.

-Да уж, Ворон небось ни в чем отказа не знает, а нам жрать нечего – Ливер икнул и отшвырнул опустевший бочонок.

- Вот Ворон и ждет, когда сюда притащатся бергеры и выкинут нас отсюда, а может еще чего похуже. Только все это - не спроста! – закончил сержант многозначительно.

- Ты Паук, Хангера слушай, он дело говорит! – вступил в разговор Ливер - Ворона и сталь не берет. От него пули отскакивают, а шпаги гнуться. Он как за толстяком приехал, в него пятьдесят человек из мушкетов пальнули, в упор! В него и коня его – закатное отродье! И ничего…

- А то ты видел?

- Я может и не видел, да только люди верно говорят! Ты Джареда-коновала знаешь?

- Ну…

- Он теперь полковым дохтуром заделался. Та вот, он мне, как я тебе сейчас рассказывал, что после той бойни, собирают их всех, кто в лекарстве сведущ и говорят – сейчас, мол раненых привезут. Правда живыми довезли немногих, ну и был там среди прочих один сопляк из кавалеристов, без руки. Вот он там был, и как оклемался маленько…

- Оклемался? Это у Джареда? – хмыкнул Паук недоверчиво.

- Ну, свезло ему! Да ты будешь слушать или нет?!

- Питер Паркер, заткнись, и не мешай, коль самому не интересно! – поддержал сержант.

- Ну вот - продолжил Джордж Ливер - как оклемался парень и орать перестал, много чего Джареду рассказывал, и Создателем, его от смерти спасшим клялся, что все – чистая правда. Пареньку этому сам Алва руку-то и оттяпал. Вот как дело то было. Выехал Ворон на них, на черном жеребце, которого он сам человечинкой выкармливал, как с неба свалился, захохотал нечеловеческим голосом. У коня глаза горят, а в пасти – клыки медвежьи. В руках у Алвы сабли острые. А за спиной его в седле встала в полный рост тень страшная, черная. С четырьмя руками, и все на левую сторону! И в каждой по клинку. И давай они вдвоем наших кромсать. До кого Ворон не дотянется, до того демон прикоснется. А кого он потрогает – того на части, одно как топором! Сотню человек прямо на месте положил, не меньше.

- А однорукий их считал… - ехидно вставил Паук.

- Нет! – капрал наградил недоверчивого приятеля злобным взглядом - их Джаред потом считал, когда их хоронить повезли! А на Люру Ворон просто посмотрел, тот по генеральской перевязи и лопнул, не сойти мне с этого места! И прямо в Закат провалился!

- Так что, дом Ворона пусть всякое дурачье грабит. Охота была, чтобы потом слуги Леворукого тебя в Закат уволокли – заключил сержант.

-Это что, значит, голыми руками когти рвать? – вскинулся Паркер.

-Зачем с голыми руками – сержант, был как всегда рассудителен - у нас будет весь город, Корваль небось за всеми не уследит. Главное время выбрать правильно, не поторопиться и не опоздать. Чай у нас в полку не одни мы такие умные, а много народу нам не к чему и уходить будет трудно и делиться придется. Да, начальничка нашего прирезать – милое дело. Все одно, он дурень, по-хорошему нам уйти не даст… А на нем одних побрякушек на сотни монет. Цепь, кольца, камушки из орденов. Сплошная выгода…

- Камушки это хорошо, и карман не тянут!

- Чур, я сам его прикончу! Как он меня бесит с его пустой болтовней, чистоплюй поганый! – прошипел Паркер - я его ме-е-едленно зарежу, чтобы проверещал напоследок.

- Вот, и тебе удовольствие, только озоровать я не дам, мы чай не звери, а смиренные рабы Создателя нашего. Как отвернется – чик по горлу, и будет. А голову – в мешок с солью. Мы за нее себе в случае чего прощение купим, а будет Создатель к нам милостив, так и денег больше выручим, чем в доме Ворона возьмем.

- Точно – согласился капрал - скорей бы уж… как же жрать хочется!

URL

25.01.2006 в 00:38

Джулиан Блэйд

Сам себе ПАСЕ

***

Мерзавцы, какие мерзавцы! Грязные, подлые предатели! Грабители, воры, убийцы! Он делал для них все что было в его силах, а они так со своим благодетелем… Сейчас он посмотрит им в глаза и скажет…скажет… Нет, он просто прикажет их повесить! И будет непреклонен! А если у них достанет храбрости на него напасть он сам покарает их на месте! Мушкетов у них не видно, наверно бросили в караулке, ленивые свиньи, а шпаг и ножей он не страшится. А даже будь они вооружены до зубов, Повелитель Скал не отступил бы перед тремя вероломными негодяями! Ну давайте, доставьте мне удовольствие! В порыве вызванного яростью вдохновения, Ричард скривил губы в холодной усмешке и приподнял бровь, точь-в-точь как монсеньо… как Ворон. И решительно шагнул к свету, нести возмездие и справедливость, и заранее предвкушая, какая сейчас пойдет потеха.

***

Воистину праздничная ночь была полна сюрпризов! Стоило только посетовать на голод, и всемилостивый Создатель послал троим надорским джентльменам маленького, но очень аппетитного, а главное ничейного порося. Сердито фыркая, звереныш возник из тьмы, остановился рядом с костром и зарыл передним копытцем снег, словно возомнил себя свирепым надорским вепрем.

Троица медленно поднялась на ноги.

- Свинья…

- Жалко вертела нет!

- Ничего, запечем на углях, слева заходи, да только осторожно!

Солдаты начали подкрадываться к желанному ужину. Поросенок не замечая, что его берут в кольцо, несколько раз гневно хрюкнул. Вдруг он словно что-то сообразил, попятился назад, повернулся и бросился на утек, но не тут то было. Паук настиг его великолепным броском и вцепился в задние ноги, Ливер кинулся помогать. Поросенок яростно отбивался. Против обыкновения своего племени он не визжал, а только хрипло дышал и из-за всех сил пытался лягнуть своих обидчиков. Несмотря на малый размер, двое мужчин удерживали его с трудом, но все же силы были не равны. Наконец, схватив сильными пальцами барахтающегося поросенка за уши, Ливер вытянул руки, чтобы буйный поросенок не мог достать его копытами и пригляделся.

- Смотри-ка, на нашего похож! – удивленно протянул толстяк.

- Тащи его сюда- приказал Сержант Хангер, который до этого молча наблюдал за эпическим сражением. Толстяк донес свинью до чурбака, на котором раньше сидел, положил поперек и навалившись своим немалым весом прижал. Поросенок продолжал вырываться из-за всех сил, отчаянно сражаясь за свою жизнь. По прежнему молча.

- Ты смотри, и не верещит – хмыкнул сержант.

- Гордый! – захохотал Паук.

Хангер неторопливо вытащил нож, попробовал ногтем лезвие, довольно хмыкнул.

- Держи крепче - буркнул сержант и шагнул вперед. Поросенок крепко зажмурился…

- Почему не на посту? – раздался, спокойный, чуть хриплый, хорошо знакомый и ненавистный троице голос

Все трое вздрогнули, Ливер поспешно шарахнул свинью головой о чурбак, чтоб полежала тихонько, и троица развернулась, закрывая собой свой несостоявшийся ужин.

- Почему жжем костер? Вас видно как на ладони, а вы не увидите нечего за двадцать шагов! Где ваш пост, здесь или в караулке у ворот, как смели его оставить? Отвечать, канальи! Откуда спиртное? Под трибунал захотели?

Трудно было не узнать плотную коренастую фигуру. Подняв воротник и надвинув шляпу так, что были видны только глаза, напротив них стоял Никола Карваль, военный комендант Раканы. Проклятый южанин даже в этот праздничный вечер потащился проверять посты. По обыкновению, недоволен. Против обыкновения, один.

Паук изображая на лице виноватую улыбку красноречиво покосился на нож в руках сержанта. Комендант перехватил взгляд, набычился и положил руки на рукояти пистолетов, показывая, что только и ждет какой-нибудь глупости. Солдаты снова переглянулись и Хангер бросил нож в снег, решив не испытывать судьбу.

- Простите ваше благородие, погреться малость решили – виновато зачастил Ливер.

-Завтра вы все понесете заслуженное наказание. Я лично сообщу вашему полковнику о полном отсутствии дисциплины в полку. И на этот раз ему придется принять меры. А теперь, марш по местам!

Съежившись под гневным взглядом южанина, солдаты потащились в караулку. Ливер не выдержал и украдкой оглянулся на утраченный ими ужин. Поросенка на чурбаке уже не было.

***

Поросенок остановился, оставив костер далеко позади. Жутко болела голова. Он некогда слышал, что собаки и свиньи переносят боль легче людей. Тогда ему было больно совершенно по-человечески. Хорошо еще, удар вышел не слишком сильным. Поросенок подогнул передние ноги и сунул голову в сугроб.

Никому нельзя верить! В Талиге не осталось благородных людей, за четыреста лет все перевелись! Прав, как же прав был Алва, когда говорил, что таких мерзавцев надо убивать в первую очередь. И вешал их вверх ногами!

Поросенок шмыгнул пятачком от накатившей жалости. Было жалко себя до слез и даже Ворона…немножко. «А ведь он тоже стихи писал, и наверное, мечтал о счастье» - подумал поросенок - «Но отдаленные от него пропастью предательства его предка, порядочные люди не подали ему руки. А разнообразные подлецы делали все чтобы Ворон стал таким, каким он стал, потерявшим вкус жизни, не способным на дружбу, преданность, любовь… Обманывали, били в спину…предавали его… травили ядом… о чем это я?!»

Мысль свернула куда-то не туда, и поросенок затряс головой, гоня ее прочь. Альдо, вот о ком надо думать, он должен добраться до Альдо, во что бы то не стало. А когда он вернет себе свой собственный облик, он пожалуй пойдет, и извинится перед Корвалем, хоть и не хочется. Повелители Скал умеют признавать ошибки, хотя…нет, он просто наведет порядок в полку и все, а южанина при случае поблагодарит. Впрочем, благодарить тоже нельзя, потому что тогда придется рассказывать, за что он его благодарит. Лучше так: попросить для упрямого южанина у Альдо орден. За исполнительность. Да. А теперь надо придумать, как проникнуть во дворец…

***

Трое обозленных джентльменов долго глядели вслед скрывшемуся за деревьями коменданту, бормоча под нос тихие ругательства. Выждав, достаточно времени, чтобы южанин убрался на безопасное расстояние, Паук перешел к ругательствам громким.

- Проклятый «лягушатник», чтоб он сдох, чтоб всю их Эпинэ Чума взяла! узнать бы, откуда он родом я бы навестил мамашу Карваль, и его смазливых сестренок, если они у ублюдка имеются и уж тогда…

- Повтори, что ты сказал, мерзавец! –произнес кто-то сзади очень спокойно.

Троица обернулось. Этого не могло быть, но комендант, который пять минут назад удалился в сторону дворца, как ни в чем ни бывало, стоял у них за спиной, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. А за спиной Карваля стояли шестеро южан - люди Первого Маршала. Судя по их лицам, им тоже очень не понравилось то, что они услышали…

***

Меж тем первый Николя, как ни в чем не бывало, продолжал идти по парковой аллее широким упругим шагом, направляясь к огромной махине дворца. Странным было то, что следов на снегу комендант не оставлял.

- Здорово вы их… - сказал Николя детским голосом, и поправил шляпу, чтоб не торчали рога.

-Эх, Гаврюша, нам, Совестям, в смысле выставления претензий и капания на мозги равных нет! – Совесть выглянула из-под шляпы «господина коменданта» и спрыгнула литтэну на плечо - Ты тоже молодцом держался – и перекинулся качественно, вылитый военный комендант…твердый и незыблемый!

- Я старался…

А теперь вперед, нам во дворец пора, пока хозяин мой не догадался на кухню побежать, с распоряжениями по поводу ужина!

URL